годы пятидесятые... самое счастливое время!

Веретенников геннадий анатольевич

выпускник 1957 г.

 

Первый молодой специалист, распределенный на кафедру. В 1957-58 г.г. работал учебным мастером, ассистентом, младшим научным сотрудником. В эти же годы защищал спортивную честь института на соревнованиях по спортивной гимнастике в Молотове, Горьком, Москве. В 1960 году уехал в город Комсомольск-на-Амуре на судостроительный завод, где работал начальником лаборатории наладки систем технологического контроля и дозиметрии.

 

В 1962 году возвратился на Урал, работал два года на БАЭС начальником смены, затем - заместителем главного инженера по энергоблоку на быстрых нейтронах БН-600. В 1972-82 г.г. - начальник подотдела атомных электростанций Госплана СССР.

 

В 1982-86 г.г. работал заместителем министра энергетики и электрификации СССР. В настоящее время директор ООО «Центр исследований и разработок по энергетике», г. Москва.

 

Вместе со школьным товарищем Леней Антоновым мы приехали в Свердловск из Омска ранним утром в последних числах августа 1951 года. Оба мы были школьными медалистами и нас зачислили на физико-технический факультет УПИ без вступительных экзаменов, поэтому приехали в Свердловск прямо к началу учебного года. Осталось в памяти очень тихое и теплое августовское утро незнакомого города, трамвай, пересадка на пересечении улиц Ленина и Толмачева - и вот перед нами замыкающее улицу Ленина и возвышающееся над ней монументальное здание УПИ с массивными колоннами в центральной части фасада. Впечатление было потрясающее.

 

В Омске в подобном здании в то время находился только обком КПСС. Потом мы узнали, что главная архитектурная деталь - колонны - была присуща еще одному замечательному зданию, нередко посещаемому студентами, - бане на Первомайской улице. Шутники сравнивали эту баню с театром, а драматический театр (по внешнему виду) - с баней.

 

В конце улицы Ленина трамвай повернул направо, а мы продолжили путешествие пешком по дорожке, поднимающейся к институту через большую площадь. На этой площади в то время не было никаких посадок или хотя бы газонов, только по правую руку громоздились взорванные развалины здания. Вывороченные массивные глыбы кирпичной кладки свидетельствовали о том, что стены здания имели очень солидную толщину и были сооружены еще в те давние времена, когда раствор скреплял кирпичи намертво. Дорожка, по которой мы поднимались к институту, памятна тем, что в зимнее время значительная часть ее усилиями многочисленных студентов превращалась в каток и, конечно, использовалась в качестве такового при любом удобном случае. Так вот, однажды зимой я с упоением скользил по этой дорожке и не обратил внимания на приближение совершенно неожиданного препятствия - параконной телеги, направлявшейся, по-видимому, к суворовскому училищу. Когда я поднял голову, до лошадей оставалось около метра, на телеге сидел испуганный солдатик, а моя физиономия быстро приближалась к оглобле, которая торчала между лошадьми. Что-то надо было делать. Затормозить - невозможно, упасть - значит, точно попадешь под ноги лошадей. Хорошо, что ничего не было в руках. Ухватился за оглоблю и повис на ней. Лошади от такого нахальства сразу остановились. Тут бы как раз и накидывать на меня уздечку - получилась бы знаменитая русская тройка, но кучер, наверное, был не только испуган, но и удивлен не меньше лошадей и поэтому замешкался и даже не прокомментировал событие традиционными русскими словами.

 

Не помню, чтобы с нашим приемом в институт возникли какие-либо осложнения. Анкеты, медицинская комиссия и прочие оформительские действия были, конечно, внове, но все закончилось не только благополучно, но и сравнительно быстро. Правда, одно обстоятельство оказалось неожиданным. Нас оформили на физтех, но учиться отправили на первый курс металлургического факультета по специальности «Легкие и цветные металлы». Первого курса на физтехе в 1951 году не оказалось. По-видимому, потенциальных физтехов решили опробовать в деле и уже затем решать вопрос об их дальнейшей судьбе. Так или не так, но по результатам первого года обучения был сформирован второй курс физтеха, а некоторые из претендентов так и остались на метфаке. Разошлись и наши пути с Леней Антоновым. Я стал физтехом, а он остался на металлургическом.

 

Решение поехать в Свердловск в УПИ на физтех, возникло у нас в известной мере спонтанно. С детства меня привлекала авиация. Во-первых, это было такое время, когда профессия летчик звучала и романтически, и героически. Во-вторых, долгое время мы жили в Омске недалеко от аэропорта и не только мой отец, но и многие другие родственники работали там механиками. Гул самолетных двигателей, взлетающие и приземляющиеся самолеты - все это было повседневными привычными атрибутами и формировало чувство какой-то сопричастности к авиации. Все рухнуло еще в девятом классе, когда мне было отказано в приеме в аэроклуб из-за ухудшения зрения. И тогда появилась новая идея - стать конструктором самолетов. С этой идеей я и окончил школу и собирался подавать документы в Куйбышевский авиационный институт. Наличие школьных медалей позволяло нам с Антоновым не торопиться, мы, естественно, интересовались и другими возможностями, в том числе прочитали рекламный проспект УПИ, в котором фигурировал и физико-технический факультет. Помню, что это вызвало интерес своей новизной и неопределенностью. Было понятно, что строительный факультет готовит строителей, химический - химиков, экономический - экономистов, металлургический - металлургов, а вот кого готовит физико-технический факультет - было совершенно неясно. Это потом, в более поздние годы, слово «физтех» стало звучать понятно и очень весомо, а тогда, в 1951 году, истинное назначение факультета было покрыто туманом, и это интриговало.

 

На этом все могло и кончиться, если бы не случайная встреча с моим товарищем по спорту, который был старше на один год и уже учился в институте. Оказалось, что институт, где он учится, называется Уральским политехническим, и что он кое-что знает о физтехе. И вот то, что он смог рассказать, а особенно некоторые недомолвки и ссылки на закрытость, сыграло свою роковую роль и документы отправились не в Куйбышев, а в Свердловск, тем более, что такое же решение принял и Антонов, а на миру, как известно, и смерть красна. Авиация осталась далекой мечтой и активно использовалась в последующем лишь в качестве транспортного средства.

 

Местом жительства новоиспеченных металлургов был определен девятый корпус студенческого городка. Насколько помню, это была комната 234, и в ней нас было четверо. В первые же дни не обошлось без курьезов. Доставшаяся мне кровать, безусловно, служила не одному поколению студентов, уже изрядно поистрепалась, и еще одного насилия вынести не смогла. В одну из ночей сетка кровати с одной стороны не выдержала и оторвалась. Я скатился с нее и застрял между полом и рамой кровати.

 

Операция по извлечению тела из-под кровати прошла успешно, но в целях безопасности пришлось подложить под сетку чемодан и в полунаклонном положении завершить ночь. Наверное, у всех студенческие годы остаются в памяти как самое счастливое время. В равной степени это относится и ко мне. Не могу сказать, что мне было тяжело учиться, не могу и похвалиться, что уж очень старался. Всего понемногу. Оставалось достаточно времени и для спорта, и для отдыха, и для товарищей. Основная нагрузка была, конечно, во время экзаменационных сессий. Просыпался рано, часов в 6 утра, и еще лежа в постели начинал заниматься. Но больше, чем до обеда, усердия, как правило, не хватало. Хорошо давались математические и физические дисциплины, значительно хуже - общественно-политические.

 

Вспоминая те годы, могу отметить некоторые особенности восприятия учебного материала. Во-первых, для меня большое значение имели взаимоотношения с каждым конкретным преподавателем. Как правило, и симпатии и антипатии между людьми бывают взаимными. Так вот, если я испытывал к преподавателю симпатию, то и обучение шло нормально. Если антипатию - все было очень сложно. Случаев второго рода было немного, но все же они были. Сейчас уже невозможно вспомнить всех преподавателей, с которыми было приятно общаться, к которым чувствовал доверие. Их было много. Некоторых из них я могу назвать и в их лице поблагодарить всех за науку, за доброе, человеческое отношение. Это математик Н.Н. Красовский, «англичанка» Н.В. Бузунова, А.А. Кокин, занимавшийся с нами аналитической механикой, Г.В. Скроцкий, рассказы которого об его участии в физических пусках ядерных реакторов и существовавших тогда строгих порядках помнятся до сих пор, В.Г. Степанов - заведующий выпускающей кафедрой и руководитель моего дипломного проекта.

 

Во-вторых, у меня было очень плохо с формальным заучиванием материала, когда приходилось просто запоминать его как богом данную истину. Нередко на экзаменах мне удавалось вывести необходимую, но забытую формулу, зная некоторые базовые соотношения и понимая логику рассуждений, но вот, например, много и витиевато говорить о чем-либо из основ марксизма-ленинизма или политэкономии не удавалось никогда. Помню, как мы с большим интересом следили за ходом строительства учебного корпуса и общежития физтеха, и когда, наконец, окружавшие их заборы с колючей проволокой были разобраны и новостройки предстали перед нами во всем своем великолепии, нашей радости не было предела. А уж когда нас переселили в новое общежитие, а в новом учебном корпусе стали проходить занятия, стало весьма хорошо.

 

Мы почувствовали себя нужными стране людьми. В новом общежитии жизнь проходила дружно и весело. До сих пор у меня сохраняются самые теплые воспоминания о своих сокурсниках с кафедры: Михаиле Попове, Владимире Соболеве, Владимире Рубане, Олеге Старченко, Викторе Михееве, Викторе Кочарине и о многих других, хотя далеко не всех. Слишком много прошло времени, слишком несовершенна человеческая память. Некоторых уже нет среди нас, и это очень печально.

 

Неотъемлемым атрибутом нашей студенческой жизни была игра в преферанс. Обучение этой игре мы в шутку рассматривали как один из элементов высшего образования, и соответствующие тренировки проводили довольно часто. Еще в Омске я начал заниматься спортивной гимнастикой и приехал в институт со вторым спортивным разрядом. На первом курсе даже занял в этом разряде первое место по институту. Занимался с большим удовольствием. Это было, пожалуй, то хобби, которое увлекает и которое становится частью жизни. Максимальные достижения - первый спортивный разряд и небольшие попытки освоения программы мастеров спорта. Было трудновато: рост - 178 см - великоват для гимнастики, силенок - маловато для такого роста и соответствующих центробежных сил, гибкость тоже оставляла желать лучшего, но нравилось. Это как наркотик. Мышечная усталость приносила удовлетворение, и не существовало причин, которые могли бы отменить очередную тренировку. С большой теплотой вспоминаю своего тренера - Ивана Семеновича Бондаренко. Это был очень добрый и порядочный человек, спокойный и уравновешенный.

 

В 1954 году, когда мы окончили третий курс, под Свердловском открылся спортивный лагерь УПИ, который, надеюсь, функционирует до настоящего времени. Лагерь располагался на берегу озера Песчаного, у подножия горы Пшеничной. Проведенное там лето оставило в памяти приятные воспоминания, несмотря на неожиданно возникшие осложнения. Однажды, во время акробатических прыжков в яме, заполненной опилками, в правой ноге послышался вполне ощутимый треск, которому я сначала не придал серьезного значения. Решил, что это простое растяжение, потому что смог самостоятельно добраться до берега озера, чтобы, как это нужно делать при растяжениях, приложить к ноге холод. Однако этим дело не ограничилось. За три последующих дня нога сильно распухла и посинела. Организовали транспорт в Свердловск, в больницу, и выяснилось, что произошел перелом лодыжки. Наложили гипс и вручили костыли, на которых я и пропрыгал всю оставшуюся часть сезона.

 

Это, правда, не помешало нам с товарищем выиграть первенство лагеря по гребле на прогулочных лодках. Упираться ногой в гипсе было удобно, а на корму мы посадили третьего участника команды, который был небольшого роста и небольшого веса. Назначили его главным по принуждению нас грести поактивнее, используя громкий голос и разные, но цензурные выражения в наш адрес. Вспоминается еще один случай из лагерной жизни. Руководство лагеря по телефону предупредило, что где-то неподалеку от нас появился вооруженный бандит, который будто бы направился в нашу сторону. Было принято решение подключиться к его поимке или, по крайней мере, отпугнуть. Получив по учебному карабину с просверленными стволами и, конечно, не получив ни одного патрона, мы, группа из 5-7 человек, стали подниматься вверх по склону горы Пшеничная, производя как можно более громкий шум и демонстративно размахивая карабинами. То ли преступник испугался такой бравой команды, то ли он вообще пошел совсем в другую сторону, но мы так никого и не обнаружили и с победой вернулись в лагерь.

 

Незаметно подошло время преддипломной практики и дипломного проекта. Мне досталась тема, руководителем которой был заведующий нашей кафедрой Валентин Георгиевич Степанов: «Линейный гармонический ускоритель типа «Челнок». Работа предусматривала не только большой объем расчетов, но и участие в изготовлении практически полномасштабной модели основной части установки - сферического высоковольтного электрода и вакуумной системы. Собственно механическими и сварочными работами занимался механик кафедры, мастер на все руки Дмитрий Коротов (может быть - Коротков), а на мне лежала задача оказания ему посильной помощи.

 

Во время преддипломной практики, которая проходила на кафедре, тоже не обошлось без курьеза. Несмотря на то, что нам были изложены основные принципы техники безопасности, я умудрился попасть под напряжение 380 вольт. Все было очень просто. Возомнив себя великим электриком, пытался соединить два длинных куска кабеля. Один из них уже был подключен к потребителю электроэнергии, а другой - к источнику напряжения. В руках были два конца этих кабелей и пассатижи с изолированными ручками. Пассатижи сорвались, голые концы кабелей оказались в прямом контакте с руками, и началось... Меня стало буквально сворачивать вдвое, причем некоторое время я еще понимал, что происходит, но ничего не мог сделать. Напротив меня стоял Михаил Попов, и я успел даже увидеть, что его разбирает смех.

 

Как потом выяснилось, он думал, что это театральное представление, правда, до тех пор, пока я не рухнул на пол. Упал я, видимо, не совсем театрально, но с пользой для себя: один из кабелей был коротковат, и его просто выдернуло из моих рук. На том и закончилась героическая эпопея, но опыт остался на всю жизнь. Защита прошла успешно, и Валентин Георгиевич предложил остаться работать на кафедре и продолжить начатое дело. Согласился не раздумывая, и через неделю после защиты диплома вышел на трудовую вахту. К сожалению, работа по созданию «Челнока», по крайней мере с моим участием, так и не была закончена. Валентин Георгиевич перешел в Уральский филиал Академии наук СССР (УФАН), где ему поручили возглавить работу по организации Института электроники и автоматики. Работа над «Челноком» прекратилась. Довольно быстро после этого прекратилась и моя научно-прикладная деятельность.

 

Потом был г. Комсомольск-на-Амуре, судостроительный завод имени Ленинского комсомола и первые построенные на Дальнем Востоке атомные подводные лодки. Затем Белоярская атомная электростанция под Свердловском и тоже первый в нашей стране промышленный ядерный энергоблок, вошедший в строй 26 апреля 1964 года; Госплан СССР, где в 1972 году был образован подотдел атомных электростанций и меня включили в его состав; Министерство энергетики и электрификации СССР и, наконец, академический Институт энергетических исследований. Круг, можно сказать, замкнулся. В 1992 году на собрании кафедры экспериментальной физики физтеха, посвященном выпуску 1500-го инженера-физика, я был признан первым выпускником этой кафедры и получил соответствующее удостоверение. Я бесконечно благодарен Борису Владимировичу Шульгину и другим работникам кафедры, принявшим это решение, потому что считаю это очень почетным. В заключение склоняю голову перед памятью тех, кого уже нет с нами, а всем остальным искренне желаю доброго здоровья и долгих лет жизни.

ФИЗТЕХ - моя судьба и жизнь

новиков леонид николаевич

выпускник 1959 г.

 

На физтех я попал не случайно, а вполне сознательно выбрал именно УПИ, и именно физтех, так как к моменту окончания школы имел достаточно подробную информацию от своего брата, Сергея Николаевича Новикова, учившегося уже на третьем курсе кафедры В.Г. Власова (ныне кафедра редких металлов). Школу я закончил с медалью в далеком Хабаровске и сразу же после получения аттестата зрелости без колебаний и поисков отправил документы по почте в приемную комиссию физтеха, не без оснований считая, что буду принят без вступительных экзаменов. Через положенное количество недель получил ответ, что мне нужно лично явиться в приемную комиссию не позднее августа для прохождения собеседования. Нужно - так нужно! Срочно был объявлен сбор, и к назначенному сроку после недельного путешествия в поезде (тогда еще с паровой тягой), чумазый от угольной пыли, я появился с чемоданом перед очами Вадима Николаевича Оносова, который в то время управлял приемной комиссией. Он сразу же сообщил мне две новости: приятную и не очень. Первая - о том, что я уже зачислен на физтех как медалист. А вторая - о том, что на следующий день я должен явиться в институт в рабочей форме для отправки на сельхозработы в колхоз.

 

К такому повороту событий я, мягко говоря, был не совсем готов, а точнее - совсем не готов. Рабочей формы у меня не было и в помине: все, что можно было бы использовать в ее качестве, осталось в далеком Хабаровске, ибо никто из моих близких не мог предположить, что «собеседование» проходит в колхозе и в «рабочей форме». Делать нечего, пришлось явиться к отправке на уборку урожая в чем попало. Месяц в колхозе прошел, как год, так как мы, зеленые пацаны, никогда не нюхали колхозного труда с 6 часов утра до 10 вечера с перерывом на тощий обед, да к тому же и спали мы на куче соломы в сарае без крыши под открытым небом. Правда, выдали нам по два грязных одеяла, чтобы прохладные уже уральские ночи не доконали нас окончательно. Единственное светлое воспоминание из тех дней - завтрак в поле, когда нам привозили с фермы две фляги парного молока и десяток буханок чернющего, но свежего и потрясающе пахнущего хлеба, что мы и поедали при свете угасающих утренних звезд прямо с телеги, доставившей это богатство.

 

Наконец, трудовые праздники закончились, и начались учебные будни. С большим удивлением я узнал, что зачислен в группу МТ-189, где были собраны будущие физтехи-химики, а не на кафедру экспериментальной физики, где должны были проходить «курс молодого бойца» будущие физики. В приемной комиссии меня, вообще говоря, спросили, на какой специализации я хотел бы учиться, но в те годы по группам распределяли не по желанию, а по какой-то разнарядке, и пришлось мне в повышенном объеме изучать химию.

 

Правда, от этого я нисколько не пострадал. Более того, благодаря обучению на МТ, мы с моим другом Сан Санычем (А.А. Щербаковым) как-то оказались в лаборатории В.Л. Золотавина, где нас приютила Соната Петровна Оносова, научила премудростям титрования и прочим тонкостям химического анализа. В одном из своих печатных трудов она даже упомянула наши фамилии в подстрочных примечаниях, как студентов, помогавших в проведении опытов. Мы были очень рады, когда Соната Петровна подарила нам оттиски этой работы, - ведь это было нашим первым приобщением к НАУЧНОЙ РАБОТЕ! Как ни странно, после первого курса мне удалось без особых сложностей перевестись в группу физиков на кафедру В.Г. Степанова, о чем я, собственно, и мечтал. Все последующие годы учебы казались уже ездой по проторенной дорожке: задания, зачеты, экзамены никак не запомнились, да и учеба в целом давалась легко.

 

За весь период обучения я получил только одну четверку по «термодинамике и статистической физике» у В.П. Скрипова, да и то лишь потому, что этот предмет мне казался почему-то совершенно «нефизичным» и я его плохо понимал. Из преподавателей наибольший след в моей памяти оставили Георгий Викторович Скроцкий, Николай Николаевич Красовский и Павел Степанович Зырянов. Их лекции, четкие, ясные и просто интересные, без всякого сомнения, производили на нас самое глубокое впечатление. Из преподавателей кафедры вспоминаются К.А. Суханова, Ю.К. Худенский, В.С. Перетягин, В.Г. Степанов, К.С. Гришин. Интересными были так называемые «лабораторные работы» на бетатроне и циклотроне, когда мы во все глаза просто смотрели на ускорители и на управляющих ими преподавателей и инженеров, ведь это было приобщение к ФИЗИКЕ!

 

Наша студенческая жизнь, естественно, была богата событиями, то грустными, то веселыми, и не все они остались в памяти. Но вот об одном из них вспомнилось, когда я читал мемуары Юрия Моисеевича Поташникова в сборнике «Уральские физтехи», изданном по случаю 50-летия нашего факультета московскими «уральцами». Процитирую: «Шли последние донемелковские годы, оттепель оказалась какой-то странной», и далее: «Для забывчивых напоминаю, что Немелков был представителем физтеха на комсомольской конференции 1958 года, где он озвучил политическую платформу физтеха, за что и поплатился исключением из ВЛКСМ и переводом в солдаты.

 

В дальнейшем его жизнь сложилась, говорят, благополучно». Я знал Артура Немелкова, наверное, лучше, чем многие, ибо учился в одной с ним группе, какое-то время жил в одной комнате общежития, его женой стала подруга моих школьных лет, с которой мы вместе приехали из Хабаровска для учебы в УПИ (она закончила радиофак). Да и в последующие годы мы встречались, хотя и нечасто, то в Свердловске, то в Челябинске, где он живет с большой счастливой семьей и по сию пору.

 

В 1988 году редактор ЗИКа Л.П. Мишустина нашла меня, и мы с ней довольно долго вспоминали события тех дней, а затем она написала большую статью (ЗИК, 27 октября 1988 г.) под названием «Немелковщина». Процитирую и ее: «Тогда же появилось это слово - «немелковщина». Оно родилось в административных кругах и долго служило для характеристики любого общественного откровения, смелой или парадоксальной мысли, отчаянного поступка... Его с пренебрежением произносили в высоких и не очень кабинетах и с уважением, теплотой - в среде студентов». Выступление Артура на комсомольской конференции в 1958 году было все-таки не «политической платформой физтеха», как показалось Ю.М. Поташникову, а криком боли молодого гражданина, порожденным обстановкой в родной стране. Мало, кто знал о его намерении выступить с критикой существующих порядков, но, услышав его горячие слова с трибуны, многие (и не только физтехи) в глубине души были согласны с ним, хотя и не рисковали признаться в этом открыто. И нельзя винить их в этом, ведь волна угроз, обвинений и ярлыков, поднятая партийным и комсомольским руководством, была столь сильна и столь неадекватна причине, ее породившей, что против нее невозможно было устоять.

 

Эта волна чуть не вышвырнула и меня за борт института. Во время очередной аттестационной комиссии проректор П.З. Петухов потребовал выгнать меня с физтеха за то, что я, якобы, устроил антисоветскую политическую манифестацию в поддержку Немелкова, пригласив его встречать Новый 1959 год в одной компании. А ведь им (Артуру и его жене) было очень одиноко в первые годы после исключения Немелкова из института. И лишь заступничество В.С. Перетягина, бывшего тогда нашим «классным руководителем» (институт кураторов групп лишь только нарождался), спасло меня от неминуемого исключения с факультета (если не из института).

 

Не могу не закончить этот экскурс в прошлое кратким описанием дальнейшей судьбы Артура Авенировича Немелкова. Он отслужил в армии, где снова вступил в ВЛКСМ, потом закончил Челябинский политехнический институт, считается отличным специалистом, имеет грамоты и благодарности всех уровней, вплоть до Министерства, работал много лет в ГДР и Пакистане, сейчас счастливый дед трех внучек. Он остался таким же открытым, доброжелательным и критически настроенным, каким был в юности. А вся шумиха, поднятая вокруг него чиновниками разного калибра, до дрожи в коленках боявшихся, прежде всего, за свое собственное благополучие, вскоре утихла, оставив после себя горький нерастворимый осадок. Закончились студенческие годы, защищен диплом в Свердловске-44, нужно начинать взрослую жизнь. Но что-то не сработало в каких-то бюрократических каналах: все мои однокашники разъехались по распределению, а моя «путевка в жизнь» где-то задержалась. Очень не хотелось висеть на иждивении родителей, и, с благословения деканата, я отправился искать работу.

 

Прежде всего, естественно, обратился к В.Г. Степанову, который в это время перешел в УФАН для организации нового отдела энергетики и автоматики. Он без вопросов принял меня на должность младшего научного сотрудника и на первых порах поручил оборудовать помещения, выделенные отделу на территории Ботанического сада. На фоне этих чисто завхозных дел работа моих коллег под руководством Г.А. Веретенникова (первого выпускника кафедры) над внушающим почтение макетом «Челнока» вызывала неистребимую зависть.

 

И вот однажды состоялась беседа В.Г. Степанова с Г.В. Скроцким, которая определила не только мою дальнейшую работу, но и всю жизнь. Сначала я перебрался в качестве «варяга» на территорию кафедры теоретической физики, где под началом А.К. Чиркова занялся проектированием и изготовлением электронных блоков для ЯМР-спектрометра, а через полгода Георгий Викторович предложил мне поступить в аспирантуру, на что я тотчас же согласился, не очень-то понимая, насколько слаба была моя теоретическая подготовка.

 

Г.В. Скроцкий всегда остро чувствовал новизну физических идей и сразу же брался за те из них, которые представляли особый интерес. Вот и нас с А.Д. Витюковым он направил на первую в СССР реализацию экспериментов по оптической ориентации атомов. О важности задачи можно судить хотя бы по тому, что первооткрывателю этого явления французскому физику Альфреду Кастлеру в 1966 году была присуждена Нобелевская премия по физике. Георгий Викторович встречался с ним в Москве и затем поддерживал переписку. Результатом этих контактов было приглашение направить в Париж в лабораторию радиоспектроскопии Высшей Нормальной школы молодого аспиранта на годичную стажировку. Выбор пал на меня, и это означало новый крутой поворот в моей судьбе.

 

Осенью 1963 года после краткосрочных курсов французского языка (до той поры я изучал лишь английский язык) в составе группы из 20 человек я был отправлен в Париж. Несмотря на то, что в группе были почти сплошь кандидаты наук (неостепененных было 5-6 человек), все мы числились «студентами», получали стипендию в нашем посольстве и жили в студенческом общежитии в знаменитом Латинском квартале. Профессор А. Кастлер был удивительным человеком. Его доброжелательность и скромность, высочайший культурный уровень, интеллект, благожелательность и стремление помочь молодым ученикам - да и все остальные качества ученого и человека не подаются описанию. В те дни он был избран в Академию наук, и я имел честь быть среди приглашенных на официальный прием, посвященный вручению А. Кастлеру шпаги академика, после чего в лаборатории собрались все его коллеги и ученики на предмет «обмытия» этой шпаги. Я всегда восхищался обстановкой искренней дружбы, откровенности, свободомыслия, оптимизма и взаимопомощи, которую сумел создать этот замечательный человек в своей группе. Как драгоценные реликвии храню я его голос в магнитофонной записи со словами, обращенными к тем сотрудникам нашей кафедры, которые занимались оптической ориентацией, его письма, поздравительные открытки и фотографии, которые он изредка посылал в последующие годы.

 

Именно он сформулировал идею нового оригинального эксперимента на ядрах Нg201, который мы с румынским стажером И. Попеску успели закончить до возвращения домой, и который оказался моей первой научной публикацией в докладах французской Академии наук. С тех пор он еще несколько раз представлял работы нашей группы для публикации в этом престижном научном журнале. Смерть А. Кастлера 7 января 1984 года в возрасте 82 лет не была неожиданной: он не только тяжело болел последние годы жизни, но и описал в стихотворной форме последний день своей жизни. Все произошло так, как было сказано в его стихотворении.

 

Через год в Париже состоялся мемориальный международный симпозиум памяти А. Кастлера, в котором приняли участие многие известные физики всех стран мира. Личные приглашения были присланы Г.В. Скроцкому, Е.Б. Александрову (ГОИ, Ленинград) и мне, но события повернулись так, что политические причины оказались более важными для руководства страны, и ни один из приглашенных советских ученых не был выпущен во Францию. На этом симпозиуме Г.В. Скроцкий должен был получить почетную медаль имени Кастлера, но так и не смог ее получить. Мне же эта медаль была вручена много позже во время последней научной командировки в Париж.

 

Вот так беседа В.Г. Степанова и Г.В. Скроцкого в 1960 году изменила течение всей моей жизни. Я благодарен профессору Б.В. Шульгину и профессору А.В. Кружалову за лестное предложение, поделиться своими воспоминаниями в сборнике, посвященном 50-летию кафедры экспериментальной физики, выпускником которой я был 38 лет тому назад. Желаю кафедре больших успехов в науке и педагогической деятельности, и всем ее сотрудникам доброго здоровья и личного благополучия.

годы шестидесятые... что было, то было...

Василенко михаил викторович

выпускник 1968 г.

 

1961 год. Только на физтех. Почему? Модно и неизведанно.

 

Металлургический? Там все известно и ясно. Поступил на теоретическую физику. Два года проучился. Сложно. Ребята серьезные (Валера Балдин, Юра Пятилетов - в Академии наук Казахстана, Жагров - в Сухуми...). Староста - после армии - Зарецкий Леша, высокий (192 см). Группа хорошая своим настроем на учебу. Костя Шаравин. Из деревни, кузнец. Мало занимался. Но все схватывал (как и Жагров). Особенно «щелкал» задачи по теоретической механике и другие математические задачи. Ему положили, когда он поехал домой на каникулы, в рюкзак несколько кирпичей - он их и не заметил.

 

Володя Кашин. Мы ложились спать (в комнате было 5 коек и стол посередине), - а он переписывал толстую книгу Вонсовского по магнетизму. - Ты что-нибудь понимаешь? - мы его спрашивали. Он отвечал: - Второй и третий раз буду переписывать, тогда что-нибудь пойму. Был беден. Ходил семестр в одной рубашке, но очень любил конфеты. Утром перед «парой» в буфете ел 1-2 конфеты (вместо завтрака). После учебы остался у Скроцкого, затем переехал в Москву. Перешел в другую группу. Староста Секисов. Группа интересная. Но ориентирована была больше на развлечения - карты, девочки, танцы. Но учились неплохо. Рублев Валера (сейчас на Белоярке) - все успевал, у него был мотоцикл «Ява» и магнитофон двухкатушечный - постоянно чистили и т.д. Склеивали ленту только уксусной кислотой. И однажды Вадим ее с похмелья выпил. Сильно обжег губы и челюсть. Вообще ему частенько не везло... Вакуленко Анатолий. Красавец мужчина. Его звали «папаша». Сейчас начальник отдела в «Корусе». Картежник заядлый, но учился хорошо. Ушел в «академку». Работал полтора года на НТМК - Н.Тагил и полтора года лаборантом на физтехе. Хотел жизнь понюхать.

 

Пришел в группу Фт-692. Староста О. Зайцев. Эта группа очень отличалась от прежних. Учились неплохо. Были отличники: Губанов, Астрелин. Но умела отдыхать и развлекаться, и всегда с выдумкой. Работали стюардами, много халтурили на разных работах в течение учебного года и летом. Много занимались спортом. Первая секция регби была в общежитии. Был коллектив, особенно в общежитии. Заслуга, конечно, О. Зайцева. Около него всегда крутился народ. На выдумки был горазд Садчиков Володя.

 

Однажды я иду по коридору общежития. Меня встречают и говорят:

- Ты записался? Я спрашиваю: - Куда? - Иди к Зайцеву в комнату. Говорят: - Заходи. Спрашиваю, что и как. Мне говорят, что я опоздал. Мест нет, но если сейчас кто-то не придет, то запишут. Не пришел кто-то. Записывают. Интригуют. Не говорят куда. Наконец узнаю. Перетаскивать на обмывку трупы, раздевать их и одевать в катаверной. Я думаю: вот попал. Раздумываю. Но мне говорят, что деньги приличные и ограниченно народ набирается. Раз так, согласился. Началось обсуждение. Одним словом, поймали на этом нас человек пять.

 

Стюарды привозили после рейса полную сумку куриных лапок, сахара, конфет - гуляли. Группа очень умела подойти к сдаче экзаменов. Все это было по-человечески, с добром и юмором. ЛЮБИЛИ Изюмову. Всегда цветы. Группа не делилась на отличников и иных. Была единая. Практика на Волге (Астрахань). Запомнилось - рыба, арбузы.

 

До сих пор поддерживаем отношения с ребятами. География широкая: Минск, Свердловск, Сосновый Бор Ленинградской области (Шевченко Валет), Троицк Московской области (Полулях - у Велихова), Америка (Губанов). Одна из немногих групп - многие приезжают на юбилеи физтеха. В группе было ровное и мягкое отношение между всеми, не было тех, про кого забыли или кого возносили. Опять-таки -  заслуга О. Зайцева. Общежитие свое любили; хорошая столовая. Вечером буфет до 20-21 часа работал - были сдоба, мясо, рыба, колбаса, молочные продукты. Выбор был. Теннисный стол внизу. Волейбол летом во дворе и футбол рядом на площадке школы. «Стипы» хватало. Отношение очень доброжелательное почти всех преподавателей к студентам, а также деканата (Суетин, Пехташев, Канашин). Любили читальный зал на третьем этаже ФтФ. Там и занятия, и знакомства с прекрасным полом. Вечером почти каждую субботу в Главном корпусе танцы. Со всего города приезжали к нам. Считали за честь. Физтех дал знания и возможность почувствовать вкус к жизни.

Физтехи в неволе не имитируют

Трошков евгений владимирович

выпускник 1973 г.

 

Нашему поколению выпало учиться на физтехе в конце 60-х и в начале 70-х годов. В это время на планете происходили небывалые революционные события: покорение космоса и атомной энергии, взлет в области физики, химии, полупроводниковой и вычислительной техники, битломания, сексуальная революция, идеологическая сутолока и т. д. Эти события будоражили наши умы и души, хотелось стать их прямыми участниками. Мы были готовы на все. Отличники, медалисты, победители олимпиад, юные гении, прошедшие сквозь сито невиданного конкурсного отбора, собравшиеся вместе со всех уголков великой страны, - такими были новобранцы физтеха в ту пору. Могучее здание нашего факультета едва удерживало бушевавшую внутри него энергию мысли.

 

Ум тогдашнего физтеха звенел как натянутая струна, идеи были парадоксальными, взгляды - нестандартными, поступки - неожиданными, а тело служило в основном лишь средством для транспортировки мозга. Было модно работать над своей личностью, стремиться в этом плане к совершенству. Сумей государство эффективно распорядиться этим интеллектуальным колоссом, трудно представить, сколько новых открытий было бы сделано, как изменился бы мир.

 

Но, к сожалению, птица технической революции только слегка задела своим крылом нашу страну и улетела прочь. После того, как героическими усилиями всего народа была реализована грандиозная программа создания ядерного щита, недалекие последователи Сталина и Берия, не почувствовав ветра перемен, бездарно завели общество на тупиковый путь. Продуктивная деятельность в нем стала невозможной и уступила место имитации, саботажу, приспособленчеству и вредительству. Очень умные люди стали государству не нужны и даже для него опасны.

 

Пока мы учились, имитация успела охватить большую часть общественной и экономической сферы, вошла в кровь и плоть общества. Существование государства держалось на тех гражданах, кто в этих обстоятельствах продолжал добросовестно трудиться, по существу - на подвижниках. Их ряды пополнили и физтеховцы нашего поколения, как люди, по своей сущности не умеющие имитировать. С чем только не пришлось столкнуться в начале карьеры нашим невостребованным гениям. Это и производственная рутина, и отсутствие базы для исследований; суперсекретность, доведенная до абсурда. А мучения с квартирным вопросом, хроническое безденежье?

 

Но гений, т.е. физтех, не может имитировать даже в неволе, и каждый из нас выстоял, реализовал-таки часть своих способностей и талантов, каждый принес стране пользы столько, сколько она, больная, смогла в себя впитать. Самые отчаянные и одаренные из нас добрались до командных высот в науке и образовании, а остальная масса гениев тащит у себя на местах основной груз проблем, находясь чаще всего не на первых ролях. Физтеховцы поколения 60-70-х годов и сейчас сохраняют боевой настрой, не утратили прежней гениальности, были и остаются носителями гордого духа и психологии победителей над косной материей. Если нам когда-нибудь дадут в руки власть, весь мир будет переделан «по уму». Элементарно.

Физтех - не высшее образование,

а отношение к жизни

Горощеня александр ростиславович

выпускник 1980 г.

 

Я поступил на физико-технический факультет УПИ в 1974 году после окончания средней школы в г. Каменск-Уральский, причем мой выбор вуза был достаточно случаен. Относительно неплохо успевая в школе по точным дисциплинам, я планировал продолжить обучение по какой-либо технической специальности, но в каком институте - не знал даже после выпускного вечера. Первоначально планировал поехать в Москву поступать в МВТУ им. Баумана, но, узнав у родственников, что общежитие вуза находится за городом, быт студентов не очень обустроен, решил попытать счастья в свердловском институте. Физтех привлек меня тем, что в справочниках абитуриенту о факультете ничего сказано не было - перечень специальностей, и все! Ядерная физика, описание этой отрасли в книгах и кино выглядело очень заманчиво, и я решил попробовать себя, подав документы на специальность с максимальным конкурсом - 0631.

 

Сдав экзамены с одной четверкой (за сочинение) и имея средний балл в аттестате - «5», я выдержал конкурс и был зачислен туда, куда хотел, о чем до сегодняшнего дня очень и очень не жалею. Из вступительных экзаменов мне запомнились устные - по математике и физике.

 

На математике у меня не получалась задача, и, когда экзаменатор собрался ставить мне «4», я спросил: «А нельзя ли «5»?» - на что последовал ответ: «А дополнительную задачу?». «Согласен». Быстро решил за столом преподавателя и был отпущен с отличной оценкой. А на экзамене по физике мне попалась задача по статистической физике, которую я, мягко говоря, не любил и за всю жизнь, ни в школе, ни в институте, ни одной сложной задачи не решил. Исписав два листа всяческими формулами, весьма приближенными к ходу решения, пошел отвечать. Экзаменатор поинтересовался, почему я избрал такой сложный путь решения, на что связно что-то объяснил и минут пять подискутировав, получил заслуженную пятерку.

 

Колхоз. Уборка картошки.

Деревня Часовая под Каменском-Уральским. Ничего примечательного. Наша группа почему-то не сформировалась. Дождь, холод, грязь, два посещения бани, иногда портвейн. Началась учеба. Конечно, после школы было очень трудно настроиться на новый ритм учебы: нагрузки и интеллектуальные, и физические, и психические, и бытовые. Но уже с первых дней первого курса мы ощутили ту неподражаемую, неповторимую ауру физтеха - стремление овладевать знаниями, быть во всем впереди - в учебе, спорте, стройотрядовском движении, в дружбе и взаимопомощи, в любви. Знаменитая «десятка», Ленина, 66 - общежитие физтеха. Действительно, родной дом для студентов, где так же, как и на факультете, происходило становление личности - студента, ученого, человека с большой буквы - Физтех.

 

Особые слова благодарности заслуживают наши преподаватели. И с общеинститутских кафедр, и факультетских, и, особенно, преподаватели нашей кафедры. Конечно, можно их здесь перечислить поименно, но, во-первых, это все преподаватели и сотрудники, я их всех прекрасно помню, а во-вторых, они все, в той или иной мере, влияли на наше становление и воспитание. Во время учебного процесса, на лабораторных и практических занятиях. Особая заслуга физтеха в том, что на факультете готовятся не только великолепные специалисты в своей отрасли, но и то, что нам давалась именно инженерная специальность, то есть думать головой и реализовывать это на практике, умение работать со сложными приборами, не бояться техники, а подчинять ее своей воле, своим задачам.

 

Свою научную специализацию я начал в молодой и интересной группе, созданной по инициативе профессоров Б.В. Шульгина и Ф.Ф. Гаврилова. Задачей группы являлось теоретическое исследование состава, свойств и строения кристаллических веществ, в том числе с использованием ЭВМ. В группу входили В.А. Лобач, А.Б. Соболев (сейчас оба доктора физ.-мат. наук), Н.М. Осипова и я.

 

Изучение нового направления в науке, поиск и обработка первоисточников (в большинстве на языке оригинала), построение теорий, моделей и расчет их на ЭВМ, все это развивало творческий подход к науке, творческое отношение к жизни вообще, умение работать в творческом коллективе (очень сложная штука!). Дружба и взаимопомощь, поддержка руководства кафедры позволили добиться группе определенных успехов, а мне - защитить диплом и продолжить работу на кафедре именно в этой группе. Кстати, тему диплома «Исследование электронного строения монокристаллов ВеО с помощью метода Х-альфа рассеянных волн» я помню до сих пор наизусть, хотя прошло двадцать лет с тех пор, как я закончил научную деятельность. Заглядывая в текст диплома с формулами на поллиста и тройными интегралами, испытываешь священный трепет и с гордостью и удивлением думаешь: «Неужели я все это знал?»

 

Особое место в моей студенческой жизни занимает Дубна. Победив в проводимых на кафедре конкурсах и олимпиадах, я в составе группы студентов два раза посещал Объединенный институт ядерных исследований. Первый раз на ознакомительно-познавательной экскурсии и второй раз - на научной практике. Неизгладимое впечатление. И сами размеры института, и уровень научных исследований, атмосфера, царящая в лабораториях, да и сам город, который остается одним из любимейших мною городов нашей страны. Познакомился в Дубне со многими сотрудниками ОИЯИ, с некоторыми до сих пор поддерживаем дружеские отношения. И если бы к тому времени я не был уже женат, росла дочь, я бы, наверное, распределился бы после учебы в Дубну. Но такие мысли были до начала моей работы в вышеупомянутой группе Лобача.

 

Особое место на физтехе занимает околонаучная и околоучебная деятельность. Это в хорошем смысле, я имею в виду общественную, спортивную, культурную жизнь факультета, стройотрядовское движение и т.п.

 

За время учебы я прошел практически все ступени комсомольской жизни: комсорг группы, секретарь комсомольского бюро курса, член бюро комитета ВЛКСМ ФтФ, член комитета комсомола УПИ. Будучи студентом, был принят в ряды КПСС. Сейчас, в постперестроечное время, живя в стране с неизвестным общественным строем и непонятной национальной идеей, кажется не столь неразумной государственная политика в 70-80-х годах. Тем более комсомольская жизнь студентов. Идеологии практически не было - массовые общественные мероприятия, юбилеи, Весна УПИ, КВН, спорт - основные заботы комсомольских активистов. У комсомольских вожаков формировались умения взаимоотношений со сверстниками, старшими товарищами, навыки производственных отношений во время производственных практик и работы в стройотрядах. Логично, что многие комсомольские лидеры УПИ стали руководителями государственного уровня. Газета «Физико-техник» и команда КВН ФтФ являлись неформальным центром общественной жизни факультета. Юмор, приколы, полет мысли, творчество и пиво (портвейн).

 

Стройотрядовское движение.

Пройдя кандидатский период и выдержав достаточно серьезный конкурс, я был зачислен в ССО «УПИ-Мезон».

Зимний период - субботники, агитки (выезды в города и веси области с лекциями и концертами), учеба технике безопасности и азам строительных специальностей. Моя первая целина - строительство птичника в с. Сосновское Каменского района. Причем наш отряд выиграл конкурс принимать чехословацких студентов, то есть в первый раз - и в интеротряд. Это был 1975 год. События 1968 года еще свежи в памяти. И хотя наши чешские друзья были коммунистами и комсомольцами, принимали участие в событиях 1968 года на «нашей» стороне, настороженное отношение к «советскому» вообще и к нам в частности ощущалось очень явственно. Психология очень отличалась. Производственное задание было очень напряженным, и советским стройотрядовцам приходилось бегать в буквальном смысле слова, чехи же нам говорили: «Зачем бегать? Давай быстро ходить!» Кстати, они нам тогда и объяснили, что называть их надо чехословаки, а не чехи. Это слово раздельно мы начали произносить только сейчас. Удивление у них вызывали и организация труда в советской деревне, и лошадь, и нетрезвый труженик села. Но зато наше гостеприимство, широта души, отзывчивость их покорили и расставались они со слезами.

 

Птичник мы построили, получили кучу денег по тем временам - 1300 рублей, на самолет - и в Сочи.

В следующем, 1976 году - строительство заводоуправления в поселке Уфимка.

 

Запомнилось плохой погодой, некоторыми нарушениями техники безопасности, раками, которых ловили в местной речке, и чистым ночным звездным небом с метеорами и спутниками. Не знаю, как сейчас, но, по-моему, романтика тех дней, бескорыстие, чистота отношений, энтузиазм - в тех днях и остались. А может, это ностальгия или приближающаяся старость?

 

Особое отношение на физтехе было (надеюсь, и сейчас есть) к женщинам.

По-моему, это вызвано двумя причинами. Во-первых, в наше время в группе учились одна, максимум две девушки, то есть на 150 юношей - 7 девушек. Во-вторых, загадочные разговоры о влиянии радиации на мужские способности, язвительные замечания студентов других факультетов на эту тему. Соответственно, сформировалось уникальное отношение к женскому полу - трепетное, боготворящее отношение к своим девчонкам и стремление доказать всем остальным, что у физтехов все в порядке. До сих пор поддерживаем прекрасные отношения с девушками нашего курса. Свою (из нашей группы) Людмилу Ивановну Карташову (Попкову) выдали замуж за Гену Попкова из параллельной группы, Валера Мусиенко женился на Надежде Курмачевой с молекулярной физики. А физтехи, по-моему, считались первыми ловеласами и донжуанами не только в УПИ, но и среди студенток других вузов ходила вполне определенная слава. Подготовка, полученная на физтехе, «не высшее образование, но образованность, отношение к жизни» помогли моему становлению на моей нынешней работе - государственного служащего, кстати, патриотизм тоже очень качественно прививается студентам физтеха. Обычно спрашивают - если бы начать жизнь сначала, повторили бы вы свой путь? Так вот, я готов не только повторить этот путь, но и сейчас снова поучиться на физтехе - науке, жизни, любви!

О производственной практике

в 70-80 годы

Стрекаловская З.Г., Соловьева А.А.

преподаватели кафедры

 

Студенты кафедры всегда с нетерпением ожидали начала первой, а также второй производственной практики, тем более что география базовых мест практики была необычайно разнообразной, охватывающей Советский Союз от Минска до Красноярска, от Северодвинска до Алма-Аты.

 

Студентов принимали на самых передовых предприятиях в своей отрасли, таких как ЛОМО (г. Ленинград), НПО «Автоматика» и завод электроавтоматики (г. Свердловск), Институт ядерной физики (г. Киев) и т.д. Организация производственной практики была несколько иной, чем сейчас. На практику обычно направлялась вся академическая группа в одно место вместе с преподавателем-руководителем практики.

 

На проживание студентов размещали скромно: в основном, в общежитиях и школах. Однажды в Астрахани во время ремонта общежития Астраханского института рыбного хозяйства им даже пришлось разместиться в каютах дебаркадера, стоящего у одного из причалов на Волге. Серьезно организованная практика на крупнейшем заводе электронной аппаратуры (со строгой пропускной системой, т. е. без права произвольного входа-выхода с территории завода) в сочетании с неограниченным купанием и рыбалкой прошла отменно.

 

Зачет по анализаторам АИ-128, АИ-256 почти все студенты сдали на «отлично».

Между прочим, в качестве поощрения одной из лучших групп кафедры ЭФ (выпуск 1965 г., руководитель Безель B.C.) институтом был оплачен путь на практику - плавание по Волге на теплоходе от Перми до Астрахани.

 

Уделялось значительное внимание расширению эрудиции студентов различных сферах жизни. В дневниках по практике, которые выдавались каждому студенту, в разделе «Общественно-политическая практика» (ОПП) записывались проведенные беседы и экскурсии, посещение театров, музеев и т.д. Например, Полупанова Т. И. и Полыгалова Г.М до сих пор с удовольствием вспоминают, что во время практики в Киеве сумели посмотреть многие спектакли Театра на Таганке. Незабываемыми оставались для студентов встречи с выдающимися учеными-физиками, такими, как академики Флеров Г.Н. и Боголюбов Н.Н., а также участие в международной научной школе ОИЯИ, г. Дубна, 1987 г. Совместное времяпрепровождение сплачивало коллектив группы, способствовало неформальному общению, а чудные летние вечера и вылазки на природу в выходные дни еще долго вспоминались. Немало супружеских физтеховских пар положило начало своей дружбе именно на практике. Научный и профессиональный интерес, пробудившийся на практике, часто становился делом всей будущей трудовой деятельности специалиста.

Воспоминания о трудовом семестре

Иванов владимир юрьевич, выпускник 1983 г.

 

Летом 1979 года страна продолжала героическими усилиями

поднимать на ноги нефтегазовый комплекс.

 

Надо отметить по прошествии прожитых лет, что это было для страны в целом крайне своевременное, целесообразное и дальновидное предприятие. Как и всякое начинание такого рода, оно, естественно, не могло обойтись без вмешательства представителей нашего факультета. Карты были сброшены, и их расклад обозначил дальнюю дорогу - ССО «Гренада-2» и «Планета» паковали чемоданы направлением на Сургут. Ан-24 - неплохой самолет, но есть в его способе летать нечто выворачивающее душу наизнанку. Пыльный бетон аэропорта дышал зноем. На миг показалось, что самолетик ветром снесло чуть южнее.

 

Насекомые-мутанты, чем-то (но не размерами!) похожие на уральских комаров, поспособствовали быстрой утрате иллюзий о нашем местонахождении. Короткие торги с местным Паниковским, и квартирьеры «Гренады-2» под началом ветеранов Радика Ахтямова (командир), Андрея Бердышева (комиссар), Сергея Глинника, Шуры Никифорова, Андрея Шалашугина убыли в «расположение части» - участок поляны между некими строениями и болотом, огороженный забором. Позже выяснилось, что помимо коллег из «Планеты» нашими соседями будут искатели приключений с Украины.

 

Хохлы запомнились габаритами (знаменитое украинское сало) и красными, пышущими здоровьем лицами. Каждый из них чем-то напоминал гоголевского Вакулу. Такого комар не возьмет. И точно. Недавно мне пришлось побывать в местах юношеских забав. И вот что интересно - «москалей» там почти не осталось, зато каждый первый - хохол. Вопрос жизни для новичка в Сургуте - чем отвадить насекомых? Последние были двух типов - комар (очень крупная тварь, таких просто много) и мошка (мелкая, но таких не просто много, а до...). Несколько различались по времени действия и степени досаждения, но в совокупности доставали круглосуточно.

 

Привезенные с Урала средства «против укуса кровососущих» в первый же день показались незлобивым розыгрышем отечественного производителя. По крайней мере, в боевых условиях их не испытывали. На немой вопрос - в виде отмашек и бесконечного расчесывания различных частей тела до крови - продержавшиеся в этом невеселом месте более суток доброжелатели охотно показывали путь к ржавой бочке, стоявшей в углу площадки. Первое впечатление от знакомства с содержимым - «слив» из отработанного машинного масла, керосина и иных нефтепродуктов. Человек, однако, является существом, крайне быстро приспосабливающимся к самым разнообразным условиям жизни.

 

Выбор «жить или быть съеденным на корню» каждый делал добровольно, но удивительно однозначно: сразу после подъема - к бочке: вдох и в бочку головой, отплевался и руки по локоть. Любимый вопрос дня - «граф, как вам удалось который день попасть головой в одно и то же дерьмо?» Трудовое лето вовсе не зря называлось «третьим семестром». В течение нескольких таких семестров удается весьма ощутимо пополнить багаж знаний в различных областях знаний и человеческих отношений.

 

О физике.

Ставим солдатские шатры-палатки, с особой любовью отделываем кухню и сортир. Нет на свете вещей, более близко связанных друг с другом, чем две последние. От качества первой всегда зависит частота пребывания во второй. На огороженной для житья поляне не оказалось холодильника. Это грозило перспективой питаться несвежим мясом. Командир приказал сделать погреб. Приказы не обсуждаются. Был найден вместительный железный бак. Его подлатали и проконопатили смолой. Была выкопана яма, которая на глазах у изумленных бойцов быстро заполнилась водой. Вода свидетельствовала о том, что мы действительно находимся ближе ко дну Западно-Сибирской котловины.

 

Кто-то заметил, что за оградой лагеря торчат крыши двух утопших катерпиллеров. Комиссар возразил, что лишние дебаты не способствуют выполнению приказа. Бак перевернули и попытались погрузить в болотную жижу. Для этого в него залезло десятка три человек. Сначала они просто стояли, потом начали подпрыгивать внутри, как бы трамбуя бак в болото. Десятка три физтехов упорствовали, бак не поддавался. Наблюдавшая за этой сценой Натка Хворова, представительница славной ныне медакадемии, осторожно заметила, что двумя неделями раньше сдавала экзамен по общей физике, и вроде по законам последней бак тонуть не будет, поскольку когда-то жил на свете Архимед... и, вообще, надо бы посчитать... Если приказы противоречат законам физики, то физику естественно, в расчет брать не следует. Этот постулат вам с удовольствием разъяснят на военной кафедре родного вуза. Бак был загнан в болото на две трети за два дня, но это было очень мало похоже на погреб. Скорее на плавающий блиндаж. На четвертый день в баке открылась течь, и он утонул сам по себе. В соответствии с законами физики. Работы подобного рода очень способствуют сплочению коллектива. И освоению физики.

 

О качестве.

Из четырех фанерных щитов было воздвигнуто эфемерное сооружение, которое по внутренней организации и местоположению должно было играть роль сортира. Командир вспылил и сказал, что настоящие физтехи должны строить на века. По крайней мере, сортиры. Смеясь и чертыхаясь, начали переделывать, обшили доской, вставили оконце. Один балагур не унимался, шутил и подначивал без конца. Есть бог на свете. Мудро рулит он с высоты, раздавая каждому по серьгам. Двумя днями позже рядом с лагерем стал тонуть хваленый японский катерпиллер, здоровый как три наших ДТ-шки. На выручку потерпевшему поспешил брат-близнец. Моща, конечно, немеряная.

 

Зацепили пару тросов в руку толщиной. Начали тащить. Балагур случайно оказался в сортире, думал и покуривал. В какое-то мгновение один из тросов лопнул и, как кнутом, хватил по стоявшему рядом сортиру. Последний устоял. Шутника, однако, вышибло из заведения как пробку из бутылки. Одномоментно была утрачена и способность балагурить, и любовь к халтуре. Хорошо, что обошлось без нарушения естественных рефлексов. Уроки не должны быть жестокими.

 

О корреляции.

«Гренада-2» крыла крышу школы. Четыре этажа. Мягкая кровля. Крыла всеми известными ей способами. Профиль крыши формировали утеплителем. Последний был двух видов - вермикулит (более лояльный) и перлит (просто мелко толченое и оттого очень летучее стекло). Респираторов не давали. Дунет ветер, и сразу режет в горле. Прочная брезентовая роба отчего-то «работала» в одну сторону - утеплитель эффективно забивался внутрь, но не было силы, которая бы заставила его убираться наружу. Свежий ветер с Оби превратился в заклятого врага - его порывы удивительно совпадали с моментами вспарывания мешков с утеплителем. Все в мире удивительно взаимосвязано.

Прежде чем начинать пороть - думай.

 

О понимании.

После стяжки надо лить битум и катать рубероид. Работы с горячим битумом оказались в перечне запрещенных по зоне. Если работа запрещена, а делать ее надо, то естественно делать ее тогда, когда никто не видит - ночью. Для того, чтобы не вызывать подозрение, - убрать с объекта освещение. Битумоварка внизу, в темноте, четырьмя этажами ниже. Гортанный крик: «Коля, подавай!». Коля понимает, что надо давать. В скудных отсветах топки мелькает Колина тень, слышен звук льющегося в бочку битума. Через десяток минут голос «Вира!». Бойцы на крыше понимают, что сейчас будет битум. Далее гул кранового механизма, и в более освещенную зону на уровне третьего этажа вплывает бочка, от которой отталкивается Коля, случайно поддетый сзади за робу свободным крановым крюком в момент стропаления бочки. Все великолепие русского языка в исполнении бригадира. Все понимают хрупкость человеческой жизни. Наконец, крановщик замечает ситуацию и от неожиданности стопорит механизм. У Коли, видимо, дымятся перчатки, он прижимается к бочке то спиной, то боком. Наверно, Коля понимает зыбкость своего будущего. После недолгой беседы с крановщиком убеждаем его, что Коля нам здесь не нужен, он нужен внизу и еще нужен маме, поэтому надо майнать. Бочка внизу. Через пару секунд из темноты доносится дрожащее «Вира!». Коле не все равно, он понимает, что главное - это работа.

 

О сочувствии. После смены восемь уставших человек в длинных брезентовых плащах с грязными лицами едут в лагерь рейсовым автобусом. Кондуктор предлагает купить билеты. Секундное замешательство, а потом гомерический хохот, в котором нет сочувствия к не проснувшейся еще до конца миловидной женщине. В лагере завтрак и спать в палатку. Август в Сургуте - первый месяц осени. Дожди. Над командирской раскладушкой палатка провисла, капает. Брезентовая раскладушка великолепно собирает воду. Предвкушение развлечения. В проеме палатки рука командира, раскручивается его противогазная сумка с документами, бросок в сторону раскладушки, всплеск. Кто-то выхватывает сумку из воды. Ждем. Входит командир, устал, бредет к раскладушке. Потягивается и прыгает в постельку. Это просто песня. В ней нет сочувствия к намотавшемуся уже с утра командиру. Это плохо. Душа не должна черстветь.

 

О медицине. Дизентерия. Это слово витает над лагерем. По сравнению с холерой и тифом пустяки, но... Сегодня санакция. Будут представители медицины. Быть или не быть продолжению нашей эпопеи? Неужели школа останется без крыши? В ворота въезжает неказистый автобус. В нашу медпалатку бредут два здоровенных мужика - врачи? Судя по габаритам, да. Есть что-то профессиональное в шкафоватых фигурах прибывших. Один вскоре выходит с командиром, что-то ищут. Нашли. Это кусок алюминиевой проволоки. Возвращаются. В медпалатку заходит первый доброволец. Сторожкая тишина, разорванная криком. Затем хохот сквозь слезы, советы по величине крючка. Все значимое в мире - просто. С помощью алюминиевой проволоки и куска ваты у бойцов берут «мазок на дизентерию».

Полевая медицина не очень гуманна, хотя за заботу о здоровье следует благодарить. Шесть человек уезжают с автобусом для более детального обследования. Прощаясь с ними, отводят глаза. Нельзя смеяться над чужим горем. Много лет спустя на родной кафедре открыли специальность «Инженерное дело в медико-биологической практике». Появилась надежда, что постепенно (конечно, не сразу) будет появляться более гуманное медицинское оборудование, а методы контроля станут менее разрушающими для человеческой личности.

 

У каждого поколения должна быть своя целина. Надо только суметь не пройти мимо.

 

Опять физтех рюкзак собрал. Прощай Свердловск, прощай Урал.

На целину, как на войну, Как аргонавты в старину.

Наш поезд мчит, жара плывет... «Мезон» опять всю ночь поет

Про целину, как про войну, Как аргонавты в старину.

 

Опять бетон, опять саман, Нас не забудет Казахстан.

На целине, как на войне, Здесь дружба ценится втройне.

И как звезда летит искра, И грусть уходит от костра,

И льется песня под луной, И степь не кажется чужой.

 

Зима пройдет, и вновь с весны Я буду спать и видеть сны

Про целину, как про войну, Как аргонавты в старину.

Наш поезд мчит, жара плывет... «Мезон» опять всю ночь поет

Про целину, как про войну, Как аргонавты в старину.

ИЗ АРХИВА КАФЕДРЫ

Роль ИТР в изобретательско-рационализаторской работе на предприятии

 

отчет по общественно-политической практике

Студент гр. Фт-550 Борбунов Н.А.

Руководитель Кружалов А.В., 1972 г.

 

Природа не строит машин, паровозов, железных дорог.

Все это - созданные человеческой рукой органы

человеческого мозга, овеществленная сила знаний.

 

к. маркс

 

Данный отчет не носит характера реферата по общественной практике.

Коротко этот отчет можно было бы просто назвать «Страничками из дневника». Он является записью бесед (по памяти) с людьми, с которыми мне приходилось сталкиваться в процессе знакомства с ВОИР на предприятии.

ВОИР - Всесоюзное общество изобретателей и рационализаторов - является добровольной массовой организацией, объединяющей трудящихся, принимающих участие в изобретательстве, рационализации или содействующих внедрению в производство изобретений и рационализаторских предложений. Моей задачей было ознакомление с этой «силой» в НИИ пьезотехники города Душанбе, где проходила моя практика.

 

Я в отделе кадров.

- Вы не знаете, кто на заводе занимается ВОИР?

- А что это такое?

- Всесоюзное общество изобретателей и рационализаторов.

- Нет, не знаем. Впрочем, поднимитесь в научно-технический отдел.

Поднимаюсь.

- Простите, кто здесь занимается Всесоюзным обществом изобретателей и рационализаторов. Сокращенно ВОИР?

- Это, наверное, в соседней комнате.

 

Прохожу в соседнюю комнату.

- Вы Фунирштейн Владимир Петрович? - спрашиваю я представительного товарища средних лет.

- Нет, не я.

- А вы, простите, не из ВОИРа?

- Что?

- Вы не изобретатель и рационализатор? То есть я хотел сказать, не изобретатель или рационализатор?

- По этим вопросам обращайтесь к Владимиру Петровичу.

- А его нет?

- Нет, но скоро придет. Посидите, подождите.

 

Сижу, жду.

Женский голос за перегородкой доверительно сообщает кому-то, что в магазине появились пеленки с лавсаном для малышей. Услышав возражения, отрезает: «Не в чертежах же я его носить буду?»

- Вы ко мне?

Интеллигентный мужчина лет 50-ти смотрит прямо в глаза, стараясь, видимо, угадать для чего я здесь.

- Да, к вам. Я студент-практикант, нахожусь у вас на производственной практике. Вы, как мне сказали, председатель общества ВОИР, и я хотел бы, чтобы вы поделились со мной своими соображениями по поводу работы ВОИР на предприятии. Мне это нужно для оформления реферата по общественно-политической практике. В его глазах вижу разочарование. Но скоро оно исчезает и появляется заинтересованность.

- А вы с Урала?

- Да.

- Там здорово холодно?

- Здорово.

- А у нас вам понравилось?

- Понравилось.

- Фрукты, солнце, правда, хорошо. У вас такого нет?

- Нет. Зато люди у нас какие? Сказ про Данилу мастера слышали? У нас много таких. Богат мастеровыми Урал. Десятки, сотни тысяч работают на заводах-гигантах. И среди них, знаете, сколько рационализаторов? - перевожу я разговор в нужное русло.

- А куда это ты писать собрался про наш ВОИР?

- Ну, это по общественной линии, отчет надо представить, оценку поставят.

- И ты стараешься, «пятерку» хочешь заслужить. Тогда пиши: «Советский народ со свойственной ему талантливостью своим творческим трудом вносит неоценимый вклад в развитие техники. Сотни изобретателей и рационализаторов создают новые и модернизируют действующие машины, совершенствуют технологические процессы. В отличие от капиталистической рационализации производства...»

- Нет, Владимир Яковлевич, я вас перебью.

- Петрович.

- Владимир Петрович, простите. Мне не для оценки. Мне нужны конкретные цифры: сколько изобретено, чего изобретено, какой доход. А это я могу и из книжки списать.

- А ты где находишься, помнишь? Как тебя звать-то?

- Коля.

- Так вот, Коля. В народе наше предприятие «почтовым ящиком» называется.

- А у меня допуск.

- Допуск, допуск. Какие вы, молодые, быстрые все. То им подавай, другое, и моментально чтобы. А потом где-нибудь в ЦРУ появится в каком-то журнале запись: «На заводе в 1971 г. зарегистрировано 1000 изобретений по технологии изготовления монолитных фильтров на частоту...»

- Прямо уж в ЦРУ, Владимир Петрович. Кому надо, тот и так узнает, без моего реферата.

- Ладно, шучу. Все равно ты не понимаешь, такие данные рекламируются.

- Понимаю.

- Я вообще-то недавно председательствую в нашей первичной организации. Да и предприятие у нас молодое. Похвалиться почти нечем.

- Ну а все же?

- До какого числа вы здесь на практике?

- До 7 октября.

- Ты зайди ко мне денька через три, в понедельник, я тебе что-нибудь приготовлю.

Зазвенел телефонный звонок, я попрощался и ушел.

В понедельник, набрав нужный телефонный номер, я попросил к телефону Владимира Петровича.

- Кто его спрашивает?

- Коля.

- А, это вы. Он вас просил зайти сюда и взять кое-что.

- А сам он где? - спросил я, входя в кабинет.

- Уехал в командировку, - ответила машинистка. Возьмите.

 

И она подала мне пятнадцатистраничную брошюру «ВОИР» (в помощь изобретателям и рационализаторам), в которую на десятой странице был вложен листок из отрывного настольного календаря, где мелким почерком, торопливо было написано: Всего членов ВОИР - 272 Из них ИТР - 51. Подано заявок на рацпредложение за 1971 г. - 28 Реализовано - 23. Зиновьев Николай Сергеевич (зайди в ОГМ). В ОГМ я нашел слесаря Николая Сергеевича. Он мне рассказал, что за период работы им поданы заявки на 28 рационализаторских предложений, из которых 26 получили внедрение здесь же. Из брошюры, любезно оставленной Владимиром Петровичем, я прочел устав и задачи ВОИР. Из нее я взял определение ВОИР и сел писать отчет. Мелькнула и пропала мысль: «А ведь про открытия он мне ничего и не сказал».

 

Заключение.

Изобретения и рационализаторские предложения приносят предприятию большой доход. Большая часть изобретений падает на ИТР. Работу ВОИР на предприятии можно признать удовлетворительной «А вообще-то это не фирма» (В.П.). Фирма, видимо, это головная организация в Москве, куда уехал Владимир Петрович. Больше мне с ним встретиться не удалось.

 

КОММЕНТАРИЙ РУКОВОДИТЕЛЯ В 2001 ГОДУ.

Конечно, за такой отчет по ОПП и студент, и его руководитель получили бы крепко по шапке. Для чиновников все и всегда должно быть ПРАВИЛЬНО. Поставив «отл.» Н. Борбунову в зачетку и ведомость, сам отчет я «утерял» и решил сохранить до лучших времен. На самом деле отчет талантлив и до сих пор актуален.

Исследователи - студенты (нирс 80-х)

Жуковская аза семеновна

доцент кафедры

 

У многих студентов интерес к исследовательской работе появляется задолго до того, как в восьмом семестре дисциплина УИРС появляется в учебном расписании. С основными направлениями кафедры ребят знакомят еще в курсе «Введение в специальность».

 

Но на первых двух курсах мало у кого остается время для работы в исследовательских лабораториях. Велика нагрузка по общим дисциплинам, увлекает романтика студенческих отрядов. На третьем курсе появляется стремление поскорее, опережая учебные планы, приблизиться к будущей профессии.

 

студент-исследователь

игорь анцыгин

 

Количество студентов, занимающихся НИР в научных лабораториях, на младших курсах составляет 15-30 человек. Практически все студенты, оканчивающие институт с отличием, еще на младших курсах много внимания уделяли научно-исследовательской работе.

 

Поэтому ни для кого не было неожиданностью, что окончившие в этом году институт А. Безель, С. Кортов, С. Кожанов, А. Полиенко вместе с красными дипломами получили Почетные дипломы СНТО. С восьмого семестра согласно учебным планам исследовательской работой начинают заниматься все студенты.

 

Они выбирают понравившуюся тему и начинают работать в той или иной лаборатории, полноправным членом входя в ее коллектив. Тема УИРС закономерно переходит в дальнейшем в тему дипломной работы. Все дипломные работы на кафедре являются реальными, так как выполняются по планам хоздоговорных и госбюджетных НИР.

 

студент-исследователь

Михаил жуковский

 

Студенты, наиболее активно ведущие работу, становятся соавторами научных отчетов, статей, докладов и авторских свидетельств. В 1983 году только на конференциях союзного и республиканского ранга выступили в качестве соавторов 11 студентов.

 

Можно назвать многих студентов, которые хорошую учебу успешно сочетают с плодотворной исследовательской работой. И. Анцыгин (Фт-576) имеет только отличные оценки и ведет научные исследования, имеющие высокую результативность.

 

Часть исследований была проведена им в Институте физики АН Латвийской ССР, вместе со своим товарищем М. Кузнецовым он станет соавтором доклада на совещании по автоматизации микроскопических исследований. Не мешает учебе активная научная работа студента группы Фт-482 М. Козлова. Он отличник, ведет большую общественную работу.

 

После третьего курса он был направлен на производственную практику в Институт ядерной физики АН УССР.

 

Отличная физико-математическая подготовка позволила ему разработать там оригинальную программу для расчета амплитудно-частотных характеристик усилителя. Этой программой будут пользоваться студенты при расчете курсовых и дипломных проектов. За доклад на городском семинаре «Электроника и вычислительная техника в учебном процессе» Козлову присуждена премия.

 

Два года занимаются НИР в вычислительном центре по теме «Автоматизация научных исследований» студенты группы Фт-575 А. Кузнецов, В. Атаманов, О. Трапезников, И. Попов.

 

Их товарищ по группе А. Некрасов выполняет исследовательскую работу по самой современной и актуальной тематике, связанной с разработкой устройств на основе микропроцессоров.

 

Кроме того, он оставит о себе хорошую память в институте в виде мастерски сделанных им наглядных учебных пособий по электронике, которые широко используются в учебном процессе преподавателями.

годы девяностые... Сон разума порождает чудовищ

Баутин Константин викторович

выпускник 1996 г.

 

Трудно представить себе более неподходящую для получения «верхнего» образования эпоху, чем первая половина 90-х годов. Можно по-разному оценивать то время, но пусть тот, кто скажет, что оно было простым и ясным, первым бросит в меня камень.

 

Можно ли назвать нашу учебу действительно получением образования? Вряд ли. Мрачный фон из хронического безденежья (стипендии хватало на единый проездной да десяток пачек «Примы») и пустых прилавков, политической проституции и уличного бандитизма - далеко не лучшая канва для того, чтобы у студентов уши были открыты лекциям, а мозги - знаниям. Ощущение потерянности в безумном мире, каждый новый день играющем по новым, еще более запутанным и непредсказуемым правилам, где к финишу ходоки оказывались у корыта, разбитого ещё до старта, провоцировало к абсолютному полету над действительностью, способному привести как к высшему знанию, так и в петлю.

 

... Сложно искать в темной комнате черную кошку, особенно, когда её там нет ...

 

Неудивительно, что наше восприятие действительности соответствовало тому иррациональному маразму, который нас окружал. Стоит только вспомнить, как в декабре 1994-го мы готовились к полуфиналу институтского КВНа против команды химфака (практически тот же состав, что сейчас представляет команду КВН «Уральские пельмени»). Наши беспочвенные споры с рафинированными «детками» под предводительством небезызвестной тогда Даши Селезнёвой (написавшими другой вариант физтеховского выступления) о форме и содержании домашних заготовок разрешило жюри, однозначно показавшее, что наш «Новый Год в сумасшедшем доме» гораздо смешнее и ближе к жизни, чем их «Новый Год в детском садике». Приятно было осознавать (сидя после проигрыша за одним праздничным столом с соперниками), что, не сумев схватить судьбу за хвост, мы своей сатирой за этот хвост по крайней мере дёргаем.

 

До сих неясно, что нас удерживало от того, чтобы бросить институт. В причудливом коктейле из юношеского любопытства к науке и технике, давления наследственных традиций, ощущения принадлежности к касте избранных (хотя и попираемых тогда) физтехов, нежелания служить в армии, каждый выбирал свою мотивацию. Перелом наступил курсу к пятому: осознав, что выбрали путь, идти которым не можешь или не желаешь, многие вдруг пожалели времени, сил, молодости своей, истраченных на учебу на физтехе. Так что пусть не питают иллюзий те, кто видит в нас исключительно романтиков или неприкаянных недорослей в смутное время: мы доучились в первую очередь потому, что слишком обидно было бросить то, чему посвящены лучшие годы, стыдно было уйти, не закончив дела. Как бы не истрепала нас жизнь, сил на финишный рывок хватило всем.

 

Конечно, в нашей студенческой жизни было всё: и веселье, и гулянки, и женщины, и просто восторг от ощущения молодости. Но всё это нам пришлось выцарапывать из враждебной действительности, платить за дни радости годами потерянного здоровья. И когда меня спрашивают, почему я в очередной раз против ужесточения дисциплинарных мер к студентам, я неизменно отвечаю: попробуйте прожить на теперешнюю стипендию и при этом дарить женщинам цветы и подарки, одеваться, есть и пить так, как хочешь, а не как можешь себе позволить, не различать дни и ночи, просто потому, что молодость - она непрерывна и очень коротка. А студенты свой выбор сделают сами. Те, кто хочет чему-то выучиться, сделают это и так, а остальным, сколько бы ни лезть из кожи (хоть им, хоть нам), шанс был предоставлен, а в остальном Бог - единственный судья.

НИРС 90-Х ГОДОВ

Школа николай федорович

руководитель системы НИРС кафедры

 

Реформирование общества 90-х годов под либеральными лозунгами «Разрешено все, что не запрещено», «Берите суверенитета столько, сколько хотите» не могло не сказаться на его социальных институтах, в том числе и на высшей школе, учебном процессе, а также на его составных частях, таких как научно- исследовательская работа студентов. В начале 90-х годов наметился спад НИРС.

 

Причин тому несколько. Сократилось финансирование, стали сворачиваться некоторые направления научных исследований на кафедре, уменьшилось число эффективно работающих в науке сотрудников кафедры. Кроме того, изменились мотивы профессиональной ориентации и жизненных интересов студентов и выпускников, места распределения выпускников кафедры ЭФ.

 

В 1995 году были предприняты меры для восстановления былых позиций и славы НИРС кафедры. В исследовательской работе студентов (ИРС) было выделено два направления: УИРС - формализованная программой и учебным планом учебно-исследовательская работа студентов и НИРС - неформальная, научно-ориентированная научно-исследовательская работа студентов по индивидуальным планам. Для адаптации учебного процесса к тенденциям изменившегося информационного пространства студентам стал читаться курс "Учебно-исследовательская работа студентов".

 

Ведущие преподаватели в рамках проблемно-ориентированных лекций знакомят студентов с современными информационными программными средствами и технологиями, аппаратно-программными средствами и продуктами в области проектирования электронных средств измерения, методов и средств обработки информации, методов и средств автоматизированного проектирования приборов, автоматизации установок и систем. Прослушав курс, студенты выполняют проектно-расчетную работу по индивидуальным заданиям. Курс завершается итоговым зачетом. Для эффективного функционирования НИРС на кафедре были выделены три направления работы:

 

• Самостоятельная работа студента под руководством преподавателя или научного сотрудника
  по индивидуальному плану в составе научно-исследовательских групп, лабораторий.
• Руководство (на V курсе) исследовательской работой студентов младших курсов.
• Самостоятельное выполнение поставленной задачи, участие в научно-технических проектах.

 

Были проведены организационные мероприятия по проведению исследовательской работы на кафедре: обеспечена методическая подготовка УИРС, разработаны бланк-задание на УИРС и НИРС и система поощрений за эффективную исследовательскую работу, представлена реклама научных направлений кафедры, обеспечено проведение НИРС в институтах АН и НИИ по профилю специальностей кафедры. Кроме того, были введены элементы структурной самоорганизации исследовательской работы студентов: реализация работы по методу проекта на базе компьютерных лабораторий, создание экспертного совета по НИРС, проведение студенческих научных семинаров. Научно-исследовательская работа студентов старших курсов проводилась по индивидуальным темам под руководством преподавателей, научных сотрудников кафедры и ведущих специалистов сторонних организаций.

 

Предпринятые меры привели к активизации НИРС, результаты которой нашли отражение в отчетах, докладах на симпозиуме, конференциях, предметных олимпиадах, выставке НТТМ, в Днях науки, публикациях. Стало хорошей традицией направлять лучшие научные работы студентов на конкурсы и завоевывать в них призовые места. Первые победные ласточки появились уже в конкурсе на лучшую НИР 1996 г. Призерами стали Бойцов B.C., Мухаметдинов И.Р., Фатыхов Р.А.

 

Не стал исключением и год 1997-й. На областном конкурсе научно-исследовательских работ студентов вузов, проводимом Правительством Свердловской области, выявились следующие победители. По разделу "Технические науки" - Баянкин С.Н. ("Дозовые нагрузки и радиационные риски от природных радионуклидов, радиоактивного загрязнения и медицинского облучения для населения Свердловской области", руководитель - доцент Жуковский М.В.). По разделу "гуманитарные науки" - Ситников Е.Г. ("Выбор оптимального состава технических средств поддержки процесса интерактивного обучения в высшей школе", руководитель - доцент Иванов В.Ю.).

 

Ф. Плаксин, Е. Ситников, Ю. Калюжный

 

В следующем, 1998 году призерами областного конкурса стали Затейчук В.Е. "Разработка канала давления кардиомонитора КМ-21", рук. доц. Иванов В.Ю., и Горбунов В.В. "Измеритель параметров абонентских линий для цифровой автоматической телефонной станции", рук. ст. преп. Школа Н.Ф. В 1999 г. были отмечены работы Морозова С.Г. «Блок детектирования высокого разрешения для портативного спектрометра рентгеновского излучения» и Новикова Е.Г. «Автоматизированный накопитель мессбауэровских спектров (для радиобиологических исследований)». Студенты кафедры приняли активное участие в организации и проведении первого Всероссийского молодежного научного симпозиума "Безопасность биосферы" (г. Екатеринбург, 1997). Они обеспечивали техническое сопровождение симпозиума и непосредственно участвовали в качестве докладчиков. Доклад Кузьминой Н.С. (Фт-316) поощрен оргкомитетом симпозиума.

 

Студенты кафедры также приняли активное участие в организации и проведении второго Всероссийского молодежного научного симпозиума "Безопасность биосферы" (г. Екатеринбург, 1998 г.) и всех последующих. Впервые в 1998 г. было организовано участие наших студентов во Всероссийской дистанционной олимпиаде по компьютерной физике, (председатель оргкомитета проф. Пилипенко Г.И.). В олимпиаде приняли участие студенты группы Фт-325 Панов С.А. (19 место), Шишканов А.Н. (20 место), Король Ю.Л. (21 место), а объединенная команда кафедр ЭФ-ТФ завершила участие в конкурсе команд вузов РФ четвертой. В 1999 г. Феофанов Я.В. (Фт-526) стал победителем конкурса работ по экологии.

 

Для студентов младших курсов предложены собственные формы проведения ИРС.

Первокурсники под руководством профессора Шульгина Б.В. готовят рефераты, учатся правильно их оформлять, представляют свои работы в напечатанном виде для публичного их заслушивания на конференции. Все без исключения написанные рефераты отличались высоким уровнем содержания и прекрасным оформлением.

 

Разнообразной и содержательной программой выделяются кафедральные Дни науки. В рамках Дней науки студенты участвуют в конкурсах на лучшее знание специальных дисциплин. Оформлена WEB-Страничка "Дней науки" с материалами и итогами за последний период - доц. Кузнецов А.Ю., студент Феофанов Я.В. (Фт-526). Студенческая научно-техническая конференция последние годы по праву играет роль оселка для оттачивания ораторского мастерства студентов при публичном представлении итогов своей работы. Современная компьютерная техника информационного сопровождения докладов сделала их представление ярким событием не только для докладчика, но и для слушателей.

Вот некоторые примеры по 1998 году:

 

• Лучший доклад СНТК: "Создание и перспективы развития web-сервера кафедры ЭФ" - Носков В.Ю. Фт-506, Комаров С.В., Трещев В В., руководитель доц. Кузнецов А.Ю.;
• Победители конкурса на лучшую поддержку учебных курсов - студенты Белоусов Н.В. (Фт-415), Вахитов М.Р. (Фт-415) ("Интерактивные мультимедийные пособия по курсу «Компьютерные системы и сети»").

 

Напомнил знакомые преподавателям кафедры времена СНИЛП живой и динамичный по форме конкурс «Паяльник», организаторы которого аспирант Е.Г. Ситников и студент Ф.Г. Плаксин (1998 г.) предложили участникам создать действующий макет электронного устройства. Первым оно заработало у А. Рогатко (Фт-416).

 

На студенческую научно-техническую юбилейную конференцию (1999 г.) кафедра представила 20 докладов.

Лучшими докладами признаны следующие:

 

• По «Электронике и автоматике» -  Пулин А.А. (Фт-515), «Генератор испытательных сигналов для тестирования и настройки спектрометрической аппаратуры» (руководитель в.н.с. Игнатьев О.В.),
• По «Инженерной физике» - Король Ю.Л. (Фт-425), «Квантово-химическое моделирование электронной структуры РЗЭ самосогласованным методом» (руководитель доц. Кузнецов А.Ю.),
• По «Информационным технологиям» - Феофанов Я.В. (Фт-426),

«Проблема 2000-го года в автоматизированных системах» (руководитель доц. Кузнецов А.Ю.).

 

А. рогатко

 

СНТК-2000 выдвинула новых лиц и победителя с хорошо запоминающейся фамилией. Первую премию получил Король Ю.Л, Фт-525 (руководители проф. Соболев А.Б., доц. Кузнецов А.Ю.) за доклад "Модификация О-К потенциала в кластерной модели рассеянных волн".

 

С 1996 года возобновились университетские выставки научно-технического творчества студентов. В 1998 г. на выставку научно-технического творчества студентов (НТТС) УГТУ-УПИ организаторы кафедральной экспозиции аспиранты Мильдер О.Б. и Ситников Е.Г., а также студент Плаксин Ф.Г. представили рекордное для всех экспозиций кафедр факультетов количество экспонатов- 58, девять из которых были действующими.

 

Экспозиция кафедры заняла первое место по физико-техническому факультету, значительно опередив кафедры ВТ и РМ, и возглавила список лучших кафедр УГТУ-УПИ на НТТС-98. Эти позиции она сохраняет и сейчас: на выставку НТТС-1999 было представлено 60 экспонатов (абсолютный рекорд), а на выставку НТТС-2000 - 52 экспоната. В последние годы стали регулярными посещения традиционных мест будущей практики или распределения студентов нашей кафедры. В 2000 г. организованы и проведены экскурсии для студентов в Онкологический центр, в Институт электрофизики УрО РАН, на Белоярскую АЭС. Список этих мест постоянно пополняется.

 

За высокие показатели в учебе в сочетании с продуктивной научно-исследовательской работой в 1998 г. отмечены грантом «Соросовский студент» Райков Д.В. (Ф-505) и стипендиями Минатома студенты Подгорбунских A.M. (Ф-415) и Моисеенко Р.А. (Ф-415). По итогам учебы и исследовательской работы трое студентов (Подгорбунских A.M. (Фт-515), Моисеенко Р.А. (Фт-515), Баранов С.Н. (Фт-425)) получили стипендии Минатома за 1999 г. Прекрасной возможностью обучаться за рубежом пользуются студенты, достигшие высоких показателей в учебе и научной работе. Это студенты Гамбург А.В. и Суслов М.Ю., выполнявшие свои дипломные проекты в Германии в 1995-1997 г.г., а также студент гр. Фт-436 Смолев С.Я., начавший осенний семестр 2000-2001 г. в университете Нью-Мексико, США.